Я помню игру Марадоны. Поэтому говорю: он не шут и наркоман, а великий творец
Мне девять лет, и ЧМ-1994 — первый осознанный в моей жизни. Про европейский футбол русские газеты в те годы пишут мало, Диего Марадона уже играет где-то далеко, а про его аргентинские приключения новостей еще меньше.
В то время иногда есть футбольные программы, где про него говорят, есть комментаторы, которые его вспоминают, в телевизор просачивается даже какая-то странная попсовая песня про него на русском языке. Величина, космический уровень, но что это — без личных впечатлений?
На ЧМ три гола грекам засадил Батистута, но гол Марадоны запомнился, без преувеличения, на всю жизнь — с легким замахом и пулей в девятку — слишком эффектно, чтобы забыть. Это был последний его гол за сборную. В следующем матче Аргентина победила Нигерию. Решающий гол забил Каниджа. Это был последний голевой пас Марадоны за Аргентину.
Скандал с наркотиками — Марадона отстранен. Мощная Аргентина в первом же раунде плей-офф вылетела от румын. Тогда не было никаких мыслей — турнир идет дальше. Непредсказуемо, каким был бы плей-офф с ним. Одно понятно спустя годы — тому чемпионату очень недоставало красок. Особенно когда смыли самую яркую.
Тем, кто застал его вживую, повезло больше. А мы сейчас смотрим это на видео не с теми эмоциями и так ощутить чудо уже не можем. Плохие истории все это перебивают для тех, кому сейчас меньше 40. Невоспитанный шут, хам, клоун, наркоман. А все, что было на поле — было когда-то. В эпоху, когда "Стяуа" и "Црвена Звезда" могли выиграть Кубок чемпионов, когда была сборная СССР. В общем, когда-то тогда.
Это дико несправедливо, и такого быть не должно.
Марадона никогда не стремился быть примером и рекламой здорового образа жизни, но благодаря ему миллионы вошли в спорт. Что главное в футбольной истории — он искренне любил игру. Он менял ее, он творил, и в этом для всех нас он был предельно честен. Когда играл — был иконой, когда перестал — дарил шоу. Просто потому что любил игру.
Мы стали забывать, что ключевое у самых великих спортсменов не их деньги и поступки, не их рейтинг и споры — а то, как сильно и страстно они любят дело, как этим улучшают мир, каким примером страсти, характера, прогресса становятся.
Сергей Микулик в середине 1990-х ездил в командировку в Аргентину, где общался с Марадоной — уже 34-летним тренером "Расинга", который много скандалил из-за судейства, поливал лайнсмена минералкой, воевал с журналистами и очень страдал от критики.
Это был отличный материал из приложения "Спорт-Экспресс Футбол" от апреля 1995-го. "Расинг" тогда проиграл, Марадона был в бешенстве из-за судейства, но дружелюбно поговорил и даже сделал подарок Микулику. В этом и был весь Марадона — эмоциональный и ранимый. Он много наговорил о судьях и чуть ли не подружился с тем, кто постарался его понять.
"… Он сидел в раздевалке, примостившись на краешке массажного стола. Маленький, съежившийся, расстроенный, усталый и совершенно беззащитный. Диего Армандо Марадона.
… Но как же за нее играет на скамейке Марадона! Он мечется в этой яме, что тигр в клетке, вытесняя из нее помощников и запасных игроков. На ногах, в движении — все девяносто минут. (Я рассчитывал увидеть его располневшим, но ошибся. Если не для игры, то для поколачивания судей у Диего вполне боевой вес, поддерживаемый нервозностью работы.)
Он молится, когда его игрок разбегается для штрафного, и долго смотрит потом укоризненно в небо, вслед улетевшему мячу — Всевышний опять за что-то от него отвернулся. Крайне болезненно реагирует на любой фол в свою сторону — изготовится к прыжку вперед, но затем отбросится назад, в глубину ниши, отвернется от поля и будет что-то шептать, закрывая лицо ладонями. Исчезнет, как умрет, на земляном полу, когда его команда пропустит. Чуть не проломит козырек, когда забьет.
Нет, Марадона родился рядом с мячом и умрет когда-нибудь невдалеке от него".
"Что бы я сейчас ни сделал, в Аргентине все наверняка будет вывернуто наизнанку. Никогда не предполагал, что меня будут так ненавидеть на родине", — цитата Марадоны из того интервью.
Спустя 25 лет после этой фразы в стране — горе. Просто потому что любили. Любили всегда. Как он любил для нас.
