Интервью Чави Эрнандеса: "Я склонялся к тому, чтобы уйти в "Баварию"
Легенда испанского футбола Чави Эрнандес прощается с родной "Барселоной" и подводит итоги самой яркой и насыщенной жизненной главы.
Впереди у "Барсы" два финала — Кубка Испании и Лиги чемпионов, но Чави уже собирает чемоданы. В прямом смысле слова. Дом полузащитника заставлен коробками с вещами, уже запакованными или еще полупустыми. Его ждет Ближний Восток, Катар. В интервью El Pais самый титулованный испанский футболист всех времен подводит черту под гранатово-синим этапом жизни.
"Футбол — это мяч и друзья"
— 17 лет в "Барселоне" — для чего они были?
— Для наслаждения. Для страдания. Сейчас я чувствую себя очень счастливым человеком. Горжусь тем, чего добился и как ухожу. Но горьких дней, настоящих трудностей я тоже пережил немало.
— Что такое футбол?
— Мяч и друзья. Перепасовка на пляже или в саду у дома. Со смехом. Дети, гоняющие мяч во дворе школы. Это — футбол.
— А если твоя команда еще и побеждает, это толчок, как сказал бы Луис, нет?
— О, Луис Арагонес — великий. Я часто его вспоминаю, скучаю по нему.
— Почему вы уходите?
— Потому что пришло время. Мне подсказывает это голова и уведомляет тело. Сердце — нет. Сердце принадлежит "Барсе", и оно останется здесь.
— Когда-то вы скрывались от сверстников в школе "Барселоны". Почему?
— Я не хотел, чтобы на меня смотрели другими глазами. Я знал, что не изменился, но боялся, что окружающие начнут говорить: "Смотри, он попал в "Барсу" и ведет себя как нахаленок". Я даже не надевал костюм "Барсы", чтобы не привлекать к себе внимание на улице.
— Какое сохранилось первое воспоминание из раздевалки "Барсы"?
— Сижу на лавочке. С одной стороны Фигу, с другой — Гвардиола. Входит Нуньес (президент каталонского клуба в 1973-2000 гг. — Прим. ред.) и начинает говорить с Пепом. Конечно, я чувствовал смущение, неловкость — новичок все-таки. Но все ветераны замечательно ко мне относились — Пеп, Луис, Серхи, Фигу, Ривалдо…
"Мы были очень несправедливы к ван Галу"
— В субботу вы отпраздновали восьмую победу в лиге. Первая вас застала в Альбасете — тогда как основная команда находилась в Витории…
— Да, так и было. В тот год я провел 18 матчей, но на последний матч в Виторию отправились только игроки, попавшие в заявку. Ван Гал так решил. А я с "Барсой-В" поехал в Альбасете и по телевизору смотрел матч основы. В музее Анхеля Мура есть футболка из чемпионской раздевалки, украшенная Андерсоном и Ривалдо. На ней написано: "Мы все чемпионы". Там указаны фамилии Чирича, Бускетса (отца нынешнего хавбека "Барсы". — Прим. ред.), Окуново, Рохера и Оскара, которые туда не ездили. Но я был на площади Сан-Жайме. В тот год лига последний раз праздновалась там. Я такой старый, что был на Сан-Жайме (смеется)!
— Что было бы с вами, не будь ван Гала?
— Он многому меня научил. Говорил: "Ты лучше, чем Зидан". Я отвечал: "Не стоит, мистер, спасибо, но не стоит". Мне очень повезло — у меня были прекрасные учителя. Мы были очень несправедливы к нему, он был великим тренером.
— Потом — пятилетка без побед. Что случилось?
— Мы утратили свою сущность. Меняли тренеров и не находили стабильность, пока не появился Райкард. И Роналдинью. Когда мы побеждали, то побеждали с владением, с мячом. Мы защищались, атакуя. Снова стали самими собой. Если не уважаешь свой стиль, это сразу сказывается. Но в тех случаях, когда не выигрывали, все заново подвергалось сомнению. Начинался поиск сильного физически дяди ростом метр восемьдесят. Тогда как нужны были игроки, которые понимали бы суть нашего футбола.
— Поэтому вы часто чувствовали себя в центре внимания?
— Да, когда мы побеждали, в мою сторону часто смотрели. Мне постоянно давали мяч. Но когда уступали, возникали сомнения, и начинались они, опять-таки, с меня.
"Годы Пепа неповторимы"
— Вы всегда ставите в пример Бускетса и Педро. Почему?
— Из-за их скромности, готовности к самопожертвованию. Они обладают исключительным талантом и огромным чувством ответственности, но остаются незаслуженно обделенными вниманием. Меня это беспокоит. Я знаю, чего стоит пробиться в "Барселону". Они — пробились. То же самое — Жорди [Альба]. Он стоит Андреса и Пике, но они, так же как Месси или я, получаем больше похвал. Педро и Серхио — огромные футболисты. История Педро вообще уникальная. Он заслуживает того, чтобы на него смотрели, ему аплодировали и говорили: "Эй, парни, узнайте о нем". А Буси? Я никогда не видел более умного футболиста на поле!
— Вы выиграли один чемпионат в перерыве собственного матча и один — на диване дома. Чудно, правда?
— Да, однажды мы стали чемпионами в перерыве — это было на "Балаидосе", когда я был травмирован. То был один из самых тяжелых годов в жизни, но он многому меня научил. Я порвал связки в декабре. Мое колено было стерто в порошок. После этого случая я стал осторожнее. Благодаря Эмили [Рикарт, физиотерапевт "Барселоны"] и доктору Кугату я уяснил: либо я начинаю бережнее относиться к себе, либо все закончится слишком скоро. В другой раз, когда судьбу титула решил гол Капдевилы "Реалу", мы сидели по домам. Я начал всем названивать: "Эй, парни, это дело нужно отметить!". И мы устроили праздник, хотя на следующий день играли на "Мансанаресе" (бывшее название стадиона "Атлетико" — "Висенте Кальдерон". — Прим. ред.).
— Год триплета был как никакой другой?
— До настоящего времени это лучший год в истории (в 2009-м "Барселона" выиграла шесть трофеев из шести возможных. — Прим. ред.). Во всех отношениях — по тому, как мы играли, как побеждали. Я в жизни не видел лучшего футбола, чем тот. Смотрю его сегодня и все еще думаю: лучше играть просто невозможно! Мы в суперрешительном стиле взяли Лигу чемпионов. Годы Пепа неповторимы.
— Вам было трудно с ним как с партнером и как с тренером?
— Нет, мне все нравилось! Пеп не виноват, что нас постоянно сравнивали, что меня называли его наследником. Конечно, я чувствовал давление, растя рядом с ним. Ему тоже было непросто. Тем не менее он прекрасно ко мне относился.
— Правда, что вы были в шаге от ухода из "Барселоны" перед возвращением Гвардиолы в клуб в качестве главного тренера?
— У меня было предложение от "Баварии", и я склонялся к тому, чтобы уйти. Это правда. И он мне сказал: "Чави, я не представляю команду без тебя, это невозможно". Я ответил: "Ладно, я остаюсь". Он поразительный тренер. Мы одинаково видим одни и те же вещи и идентично понимаем игру. У нас была экстраординарная команда. Но ничего не давалось нам случайно — мы много работали и поэтому были лучшими. У меня есть теория. "Барса" должна быть по всем статьям сильнее "Реала". Если нет — просто не выиграешь. За них пресса, дух Хуанито (на седьмой минуте каждого домашнего матча болельщики "Реала" ритуальной кричалкой вызывают дух знаменитого нападающего клуба 1970-80-х годов, погибшего в автокатастрофе. — Прим. ред.)… Или мы безупречны — или адьос! При равенстве сил они привлекают дополнительные факторы, которых у нас нет.
— Что бы вы отдали за возможность поработать с Йоханом Круифом?
— Уф… Ничего мне не хотелось бы больше. Этой привилегии я, к сожалению, был лишен. Йохан изменил историю, это несомненно. По крайней мере — в "Барселоне".
"Предчувствие беды витало в раздевалке…"
— Из всех чемпионских трофеев Примеры только один вы выиграли на "Камп Ноу".
— Ага, не играя! Ундиано дал мне желтую карточку в предыдущем матче. Я зашел потом в его раздевалку и сказал: "Слушай, я же тебе ничего не говорил, а у нас чемпионский матч дома…". "Ты кривлялся", — ответил он…
— Худший сезон — тот, который совпал с болезнью Вилановы?
— Этот и следующий, год его смерти. Он был очень требовательным. "100 очков, мы набираем 100 очков", — повторял он. Но год был очень тяжелый. Предчувствие беды постоянно витало в раздевалке. Нам передавали его сообщения. Мы что-то говорили Тито, он что-то говорил нам. Он незримо присутствовал с нами. Я звонил ему постоянно. Однажды мы даже поссорились. Я ощущал дискомфорт, но очень хотел сыграть против "Милана". Сыграл и получил рецидив. Потом к нам приехала "Бавария". Я рвался на поле, а он позвонил и сказал: "Поскольку ты травмировался, больше играть не будешь". У него был сильный характер…
— Как вы восприняли изменение своего статуса в клубе? Раньше играли постоянно, а теперь — время от времени…
— Это сложно, конечно. Но я учусь у других товарищей, которые не играли, но продолжали молча выполнять свою работу. Одним из примеров для меня всегда был запасной вратарь: он никогда не играл, но радовался как первый номер. Я много размышляю о Жоркере (резервный голкипер "Барселоны" в нулевых годах. — Прим. ред.), о Пепе Рейне. Они работали как никто, но не жаловались. Я многому научился у них. Смотрите, в Валенсии недавно меня заменили за 10 минут до конца. Но я выбежал на поле отпраздновать гол Буси. Я обнял Луиса Энрике. Он заменил меня, но я не сердился на него из-за этого. Я поменял чип и делаю то, чему меня учили в детстве — думаю о команде. Я хотел закончить красиво — и вот. Однажды я говорил с Пуйи [Карлесом Пуйолем], у которого не было уже возможности не только побеждать, но и играть. А смотрите, как меня провожали с "Камп Ноу". Невероятно! Паззл сложился! Я и представить себе не мог такой финал, как в кино.
"Барсе" я обязан всем"
— Почему вы остались прошлым летом?
— У меня были хорошие предчувствия. А также была и неудовлетворенность из-за проигрыша чемпионата, неудачи на Кубке мира. Это все было очень болезненно. И я знал, что пришел Луис Суарес. Я пообщался с Луисом Энрике. Он попросил: "Пелопо (прозвище Чави. — Прим. ред.), обдумай все хорошенько". У меня возникло ощущение, что все должно получиться. И я сказал товарищам: "Парни, я остаюсь еще на год, чтобы все было нормально". Луис был честен со мной, а это дорогого стоит. Я мог бы сердиться на него из-за того, что играл недостаточно много, но я, наоборот, признателен ему. Он один из тех людей, благодаря которым я остался. У меня были беседы с Суби (бывший спортивный директор "Барселоны" Андони Субисаррета, уволенный в январе 2015-го. — Прим. ред.). Я не знаю, что с ним случилось, но эта лига — и его тоже. В день, когда я объявил об уходе, он проводил меня до дома и убедил, что еще не пришел мой час. Хорошо, что я решил остаться!
— Помните день, когда пришли на просмотр в "Барсу"?
— Разумеется! Отец в машине напутствовал: "Открой пошире глаза и запомни: такой шанс выпадает не каждому". Я уже был зачислен в школу, но еще не знал этого. Я учился, учился и учился. Меня учили играть в футбол и быть человеком клуба. "Барсе" я обязан всем.
— Знаете хотя бы кого-то, кто был бы большим "барселонцем", чем вы?
